Рус Eng Cn Перевести страницу на:  
Please select your language to translate the article


You can just close the window to don't translate
Библиотека
ваш профиль

Вернуться к содержанию

Litera
Правильная ссылка на статью:

Функционирование наречия «наоборот» в присубстантивной позиции

Линь Лимэй

кандидат филологических наук

аспирант, кафедра русского языка и литературы, Дальневосточный федеральный университет

690922, Россия, Приморский край, г. Владивосток, Русский остров нп Аякс 10, Корпус 7.1, кв. 455

Lin Limei

PhD in Philology

Postgraduate student, the department of Russian Language and Literature, Far Eastern Federal University

690922, Russia, Primorskii krai, g. Vladivostok, Russkii ostrov np Ayaks 10, Korpus 7.1, kv. 455

limeilin89@mail.ru

DOI:

10.25136/2409-8698.2021.6.35703

Дата направления статьи в редакцию:

14-05-2021


Дата публикации:

26-05-2021


Аннотация: Объектом исследования является наречие наоборот, примыкающее к существительному. Цель работы – показать особенности функционирования наречия в данной позиции. В результате исследования установлено, что для наречия наоборот характерно примыкание к существительным предметной семантики и именам собственным, а также существительным отвлеченной семантики. Использование данного наречия в качестве характеристики предмета или явления требует объяснения, которое обычно дается в предшествующем или последующем контексте. Наречие наоборот или субстантивно-наречное сочетание целиком часто оформляется кавычками. Это подчеркивает нестандартность выбранного говорящим способа характеристики предмета или явления с помощью примыкающего наречия. В данной статье впервые проводится анализ особенности функционирования наречия наоборот в присубстантивной позиции. Материал исследования был собран с помощью Национального корпуса русского языка, при анализе языкового материала использован метод сплошной выборки. Присубстантивное употребление наречия наоборот может быть связано с отсутствием специальной лексемы для наименования описываемого предмета речи. Результаты исследования вносят вклад в теоретическое описание наречий как части речи, могут быть использованы в преподавании морфологии, синтаксиса и семантики курса современного русского языка, а также в преподавании курса русского языка как иностранного.


Ключевые слова:

наречие, присубстантивное наречие, классификация наречий, синтаксис, члены предложения, атрибутивная функция, контекст, аналитизм, кавычки, противительность

Abstract: The object of this research is the adverb “contrarily” adjacent to the noun. The goal of this article is to indicate the peculiarities of functionality of the adverb in this position. It is established that the adverb “contrarily” is characterized by adjunction to nouns of substantive semantics and proper names, as well as nouns of abstract semantics. The use of this adverb as a characteristic of an object or phenomenon requires explanation, which is usually given in the preceding or subsequent context. The adverb “contrarily” or a substantive-adverbial combination as a whole is often enclosed in quotation marks. This underlines the irregular method selected by the speaker for describing an object or phenomenon using an adjacent adverb. This article is the first to analyze the peculiarities of functionality of the adverb “contrarily” in adnominal position. The article employs the Russian National Corpus for collecting the material; the analysis of language material is based on the method of continuous sampling. The adnominal use of the adverb “contrarily” in associated with the absence of a special lexeme for denoting the described object of speech. The acquired results contribute to the theoretical description of adverbs as part of speech, and can be used in teaching morphology, syntax and semantics in the course of modern Russian language, as well as in teaching Russian as a foreign language.


Keywords:

adverb, prisubstantiative adverb, classification of adverbs, syntax, sentence elements, attributive function, context, analyticism, quotation marks, contradistinction

Объект исследования — наречие наоборот в позиции при существительном. Цель настоящей статьи — дать анализ функционирования наречия наоборот в присубстантивной позиции. Данная работа является частью исследования, посвященного полифункциональному слову наоборот. Материал исследования собран с помощью Национального корпуса русского языка.

Проблема квалификации части речи «наречие»

Наречие — одна из четырех основных частей речи в русском языке, но считается, что оно находится на их периферии, поскольку существенно отстает от других частей речи в количественном отношении [2, с. 494].

К этой части речи относятся разные типы морфологически неизменяемых слов, однако неизменяемость не является признаком только наречий. В то же время в русских грамматиках к наречиям не относят неизменяемые слова, которые не могут выполнять функцию члена предложения [2, с. 500]. Отсутствует у наречия и единый семантический признак, это находит отражение в выделении семантических разрядов, которые представляют собой разнородные наборы лексических единиц.

Проблема семантической классификации наречий — одна из проблем, активно обсуждаемая исследователями. Эта проблема обусловлена значительным семантическим разнообразием лексем, входящих в класс наречий. Группировки наречий по семантическом признаку в целом совпадают в разных классификациях, но они различаются по степени детализации. При этом наибольшие вопросы вызывает разряд наречий, который в Русской грамматике 1980 получил название «собственно-характеризующие», с дальнейшим разбиением на «наречия образа действия» и «наречия степени» [13, с. 704]. Традиционный термин для этого разряда — «определительные». [3, с. 307]; [10, с. 120]; [15, с. 125]. В. В. Виноградов выделял два основных семантических разряда: качественные, они же — определительные, и обстоятельственные [3, с. 307–308]. Еще предлагается термин, совмещающий два вышеназванные: «определительно-характеризующие» [7, с. 4]. Подробное представление разных классификаций дано в [2, с. 507–509]. Наблюдается терминологическое различие в обозначении подразрядов, например: «наречия образа действия», «наречия способа и образа действия», «наречия способа». Но главное — существуют разные точки зрения на включение круга наречных лексем в тот или иной разряд. В одних работах так называемые качественные наречия (типа быстро, грустно и под.) выделяются в отдельный разряд [10, с. 120], в других — включаются в состав наречий образа действия [13, с. 704]; [2, с. 509–512]. Это свидетельствует о существенной семантической неоднородности объединяемых групп наречий [4, с. 11]. Такая неоднородность приводит исследователей к мнению, что семантическая классификация наречий должны быть многоярусной, многоступенчатой [14, с. 9], Л. А. Савелова на первом уровне членения выделяет шесть классов: квалификативные, количественные, пространственные, временные, наречия логической обусловленности и модальные наречия [Там же]. Как видно, предлагаемый первый уровень членения не соответствует принятому в современной грамматике двухчастному делению наречий. Такое решение Л. А. Савелова объясняет тем, что названные классы наречий существуют «во всех функционально-социальных вариантах русского языка» [Там же]. Ф. И. Панков подходит к систематизации наречий с функционально-коммуникативной позиции и предлагает прежде всего выделить в наречиях два больших класса на основе «их роли в семантической и денотативной структурах предложения» [11, с. 40]. Он выделяет классы «полнознаменательные (диктальные) и неполнознаменательные (строевые, модальные в широком смысле)» [Там же]. Внутри класса полнознаменательных наречий Ф. И. Панков выделяет характеризационные и логические (с дальнейшим дробным членением на подразряды) [Там же].

Присубстантивная позиция наречия

А. М. Пешковский рассматривал примыкание наречий к существительным как определенное нарушение их «основной природы» [12, с. 102]. В то же время он обращал внимание на то, что такая сочетаемость объясняется «глагольностью» тех существительных, к которым наречие примыкает [там же]. Другими словами, А. М. Пешковский говорил об отглагольных существительных — синтаксических дериватах, глагольная семантика которых обусловливает взаимодействие наречия и существительного. В. В. Виноградов, говоря о том, что у наречия «расширяется способность примыкать к имени существительному», рассматривал это явление как «новый этап эволюции грамматической системы русского литературного языка XIX-XX вв.» [3, с. 313–314].

Наречие наоборот образовано с помощью предлога НА и формы винительного падежа существительного «оборот». Оно относится к группе наречий типа набекрень, навыворот, наперевес, наперебой и др. [3, с. 294], однако в списке, данном в указанной работе В. В. Виноградова, данного наречия нет. В. В. Виноградов включал такие наречия в морфологический тип «предметно-обстоятельственные» [там же] и в семантический разряд «качественно-обстоятельственных», обозначающих «сравнение. образ и способ действия» [3, с. 310]. Особенностью таких наречий В. В. Виноградов считал «способность определять преимущественно глагол и имя существительное» [там же].

Для наречия примыкание к предметным существительным оказывается характерным. Такое свойство наречий уже нашло отражение в общей характеристике этой части речи: «Наречие — это часть речи, обозначающая непроцессуальный признак действия, предмета или другого непроцессуального признака» [13, с. 703], однако оно продолжает привлекать внимание исследователей [6]; [9]; [16].

Функционирование в присубстантивной позиции типично для наречий разных семантических разрядов, при этом отмечается существование семантического согласования между существительным и зависимым от него наречием. Исследователи называют определенные лексико-семантические группы существительных и наречий, для которых характерно семантико-синтаксическое взаимодействие, например, тематическая группа «головные уборы» сочетается с наречием «набекрень», группа «огнестрельное оружие» — с наречием «наперевес» [16, с. 11–13]. Исследования выявили словообразовательные типы наречий, для которых особенно характерна сочетаемость с существительными, например, наречия, образованные приставочно-суффиксальным способом от прилагательных (кофе по-турецки / по-восточному) [6, с. 10–13]. Типичность подобной сочетаемости объясняется признаковой семантикой, лежащей в производящей основе таких наречий: турецкий → по-турецки, восточный → по-восточному. Однако наречие наоборот не имеет такой признаковой семантики, так как образовано от существительного.

Описание наречия наоборот в присубстантивной позиции

В присловной присубстантивной позиции наоборот имеет атрибутивную функцию, выполняет роль несогласованного определения, например: (1). Так почему бы нашей промышленности не наладить выпуск бытовых термостатов ― этих «холодильников наоборот», способных неограниченно долгое время поддерживать заданную повышенную температуру? [А. Кульман. Почему черствеет хлеб? // «Химия и жизнь», 1970].

В составе функционально неделимых сочетаний в присубстантивной позиции наоборот выполняет предикативную функцию, входит в состав именного сказуемого на правах семантически обязательного распространителя: (2). Австралия ― страна наоборот. [Д. А. Гранин. Месяц вверх ногами (1966)]. (3). Это был символизм наоборот, поэзия второй половины XX века. [Анатолий Найман. Рассказы о Анне Ахматовой (1986-1987)].

Наоборот в присубстантивнойпозиции примыкает к отвлеченным, в частности, отглагольным, и к предметным существительным, а также к именам собственным, например: (4). Некоторые считают, что в 1990-е годы в Штатах началась «дискриминация наоборот» [Денис Драгунский. О рабах и свободных // «Частный корреспондент», 2011] — дискриминация — отвлеченное существительное, называющее процесс и явление. (5). Его можно проиграть, но им нельзя прессовать пластинки, так как на пластинке получится запись «наоборот» [М. Езерский. Граммофонная пластинка // «Химия и жизнь», 1966] — запись — отглагольное существительное, производное от глагола «записать». (6). Истон Эллис ― это Сэлинджер наоборот: он охотно ржёт над любой пропастью [Александр Гаврилов. Сущий Брет. Б. И. Эллис как Дж. Д. Сэлинджер (2002) // «Известия», 2002.12.22].

Примыкание к предметным существительным типично для анализируемого наречия. В исследованном материале были зафиксированы сочетания с такими существительными предметной семантики, как номинации людей:фокусник наоборот, мещанин наоборот, человек наоборот, штатники наоборот, тезка наоборот, врачи наоборот, люди наоборот; номинации устройств и предметов разного типа:насос наоборот, фонтан наоборот, двигатель наоборот, картины наоборот, сани наоборот; номинации природных предметов и явлений: горы наоборот, цветы наоборот, солнце наоборот, сезоны наоборот, тени наоборот, горб наоборот; номинации помещений: отель наоборот, тюрьма наоборот, камера-одиночка наоборот, номинации явлений общественной, культурной, социальной жизни человека: ёлка наоборот (праздник), государство наоборот, гаммы наоборот, песня наоборот.

Часто используется данное наречие в сочетаниях с именами собственными: Лас-Вегас наоборот, Вашингтон наоборот, Иерусалим наоборот, Шамбала наоборот, Ленин наоборот, Маркс наоборот, Петрарка наоборот, Дон Кихот наоборот, Достоевский наоборот, Золушка наоборот, Ширвиндт наоборот, Гамлет наоборот, Павлик Морозов наоборот, Штирлиц наоборот, Чехов наоборот, Крымская война наоборот, Библия наоборот.

Наречие наоборот имеет два значения. Одно из них — «Совершенно иначе, противоположно тому, что нужно или что ожидается» [1, с. 590]. Это значение наоборот реализуется в присубстантивной позиции. Субстантивно-наречное сочетание (существительное + наоборот) называет предмет, явление или процесс, обладающий признаком или действием, прямо противоположным тому предмету (явлению, процессу), который назван существительным. Такая противоположность часто объясняется в предшествующем или последующем по отношению к наоборот контексте.

Пример объяснения в предшествующем контексте: (7). Постепенно Штирлиц стал замечать, что наиболее уважаемых клиентов Грубый Готлиб ругал особенно отборными ругательствами: в этом, вероятно, тоже сказывалось уважение ― уважение наоборот. [Юлиан Семенов. Семнадцать мгновений весны (1968)].Предшествующий контекст подготавливает адресанта к пониманию характеристики «уважение наоборот». Еще пример: (8). Мама же в своём возрасте остаётся красавицей, не стремясь казаться моложе, а подчас и накидывая себе пару-тройку лет: «Мне уже семьдесят!» (Хотя до этого ещё далеко.) Такое кокетство «наоборот»! [Сати Спивакова. Не всё (2002)]. В этом тексте сочетание «кокетство «наоборот» используется для более яркой характеристики поведения женщины.

Примеры объяснения в последующем контексте: (9). Таким образом мошенники построили "пирамиду наоборот". В процессе обмана число клиентов не расширялось, как в классической "пирамиде", а сужалось. [Алексей Савин. Пирамида наоборот. Бесплатные советы в Интернете обходятся дорого (2002) // «Известия», 2002.05.21]. (10). Так, однажды Макс познакомил меня с интересным господином, у которого была «память наоборот»: он «помнил» не прошлое, но будущее и, не умея рассказывать о вчерашнем дне, обстоятельно повествовал в 1905 году, что он «видел» в 1950-м. [А. В. Амфитеатров. Чудодей (1932)]. Объяснение в последующем контексте более частотно.

Если в контексте нет объяснения, то адресанту приходится самостоятельно приходить к выводу, в чем заключается противоположность, как в примерах (4) или (6). Для понимания данных с помощью наоборот характеристик дискриминация наоборот и Сэлинджер наоборот необходимы фоновые знания.

При таком употреблении наречие наоборот или все субстантивно-наречное сочетание часто заключается в кавычки. Анна А. Зализняк среди функций кавычек называет указание на некий неконвенциальный, «свой» смыл выделенного таким образом слова или на маркировку нового слова, созданного говорящим в процессе речи [8, с. 191–192], и в целом определяет кавычки подобного рода как показатели «разрушения стандартного семиотического акта в письменной речи» [там же: 192]. Отмеченное нами использование кавычек в текстах с наоборот является примером подобного разрушения. Говорящий осознает, что использование им наоборот в таких случаях не является стандартным, естественным.

В «Грамматике –70» говорится, что связь между существительным с конкретным или качественно-характеризующим значением возможна лишь в том случае, когда «оба соединяющиеся слова вместе могут оказаться в грамматической зависимости от сильноуправляющего глагола» и наречие «будет иметь смысловую связь как с глаголом, так и с именем» [5, с. 512]. В качестве примеров приводятся сочетания типа надеть шапку набекрень — шапка набекрень; сварить борщ по-флотски — борщ по-флотски и подобные [там же].

Это утверждение, распространенное и в других работах, оспаривается в специальных исследованиях, рассматривающих активизацию в русском языке примыкания наречий к существительным. А. В. Дегальцева, ссылаясь на работы Г. Н. Акимовой, подчеркивает, что увеличение субстантивно-наречных сочетаний связано с тенденцией к аналитизму в современном русском языке [6, с. 6].

Анализируемые нами факты не всегда подтверждают высказанное в Грамматике–70 утверждение. В пример (10) можно ввести глагол: память, работающая наоборот, но это не модель с сильноуправялющим глаголом.В то же времямногие из изученных нами примеров не преобразуются по модели, приведенной в Грамматике–70. Например, не преобразуются сочетания, в которых наоборот примыкает к имени собственному: (11). Видел «Виридиану» — испанский фильм, получивший премию в Канне и запрещенный Франко. «Дольче вита» наоборот[Василий Катанян. Лоскутное одеяло (1960–1969)]. В сочетание «Дольче вита» наоборот нельзя ввести глагол.

По мнению С. В. Иванова, одной из причин примыкания наречий к предметным существительным является отсутствие однокоренного прилагательного [9, с. 65]. Подтверждением этого предположения можно считать окказионализм «наоборотный», например: (12). Он продолжает смотреть в зеркало, почти безотчетно наблюдая наоборотный мир за своей спиной [Марина Палей. Long Distance, или Славянский акцент (1998–1999)]. Однако, как нам кажется, в случае с наоборот причина не только в отсутствующем прилагательном, а еще в отсутствии специальной лексемы, которая могла бы назвать описываемый предмет или явление. Например: (13). И вправду, как выдавить сосуд такой формы, как через узкое горлышко пролезть внутрь инструментом? Никак. И поэтому сначала выдавливают кофеварку наоборот — не сужающуюся кверху, а расширяющуюся [М. Кривич, О. Ольгин. Кофеварка по-еревански // «Химия и жизнь», 1982]. В примере (13) для говорящего важно охарактеризовать форму сосуда, а не действие. Об этом говорит последующее разъяснение, которое описывает предмет (не сужающаяся, а расширяющаяся), а не действие. Наоборот, по замыслу говорящего, должно помочь более точно передать суть предмета речи. Наоборот в таком употреблении обладает сильной воздействующей силой, работает на активизацию образного восприятия у адресата.

Анализ функционирования наречия наоборот в присубстантивной позиции позволяет сделать следующие выводы. Для данного наречия примыкание к существительному является характерным свойством. Примыкая к существительному, наречие наоборот может выполнять в предложении роль несогласованного определения или именной части сказуемого. Наречие наоборот может примыкать к существительным отвлеченной и предметной семантики, а также к именам собственным. Для субстантивно-наречного сочетания типичны контексты, в которых объясняется характеристика, данная предмету или явлению с помощью наречия наоборот. Субстантивно-наречное сочетание или только наречие наоборот часто заключается в кавычки, с помощью которых пишущий показывает нестандартность выбранного средства для характеристики предмета или явления. Наречие наоборот в присубстантивной позиции можно считать средством активизации воображения адресанта.

Библиография
1. Большой толковый словарь русского языка / Сост. и гл. ред. С. А. Кузнецов. СПб.: Норинт, 1998. 1536 с.
2. Богданов С. И., Евтюхин В. Б., Князев Ю. П. и др. Морфология современного русского языка. Санкт-Петербург: Факультет филологии и искусств СПбГУ, 2009. 634 с.
3. Виноградов В. В. Русский язык. Грамматическое учение о слове. М.: Высшая школа, 1986. 640 с.
4. Голицына Т. Н., Меркулова И. А. Проблема квалификации наречия в современном русском языке // Вестник ВГУ. Серия: Филология. Журналистика, 2020. № 1. С. 10–14.
5. Грамматика современного русского языка / отв. ред. Н. Ю. Шведова. М.: Наука, 1970. 767 с.
6. Дегальцева А. В. Особенности присубстантивного употребления наречий образа действия // Вестник Томского государственного ун-та. Филология, 2019. № 58. С.5–16.
7. Егорова Б. Н. Семантика наречий современного русского языка в аспект их сочетаемости с глаголами. Автореф. дис. … канд. филол. наук. Уфа. 2000. 20 с.
8. Зализняк Анна. А. Семантика кавычек // Компьютерная лингвистика и интеллектуальные технологии: Труды международной конференции «Дилог-2007». М.: Изд-во РГГУ, 2007. С. 188–193.
9. Иванов С. В. Обозначают ли наречия признак предмета? // Русский язык в школе, 2013. №
10. С.63–68. 10.Камынина А. А. Современный русский язык. Морфология. М.: МГУ, 1999. 240 с.
11. Панков Ф. И. Функционально–коммуникативная система семантических разрядов наречий (фрагмент лингводидактической модели русской грамматики) // Вестник Московского университета. Сер.9. Филология, 2008. № 4. С. 30–57.
12. Пешковский А. М. Русский синтаксис в научном освещении. М.: Гос. учебно-педагогическое изд-во министерства просвещения РСФСР, 1956. 512 с.
13. Русская грамматика: в 2-х т. / гл. ред. Н. Ю. Шведова. М.: Наука, 1980. Т. I. 783 с.
14. Савелова Л. А. Семантика и прагматика русского наречия. Автореф. дис… докт. филол. наук. Архангельск, 2009. 46 с.
15. Сичинава Д. В. Наречия http://rusgram.ru/pdf/sichinava-2018-adverbs.pdf.
16. Цонева Л. М. Сочетаемость наречий с именами существительными в русском языке (лексико-синтаксический и стилистический аспект). Автореф. дис. … канд. филол. наук. Москва, 1992. 29 с.
References
1. Bol'shoi tolkovyi slovar' russkogo yazyka / Sost. i gl. red. S. A. Kuznetsov. SPb.: Norint, 1998. 1536 s.
2. Bogdanov S. I., Evtyukhin V. B., Knyazev Yu. P. i dr. Morfologiya sovremennogo russkogo yazyka. Sankt-Peterburg: Fakul'tet filologii i iskusstv SPbGU, 2009. 634 s.
3. Vinogradov V. V. Russkii yazyk. Grammaticheskoe uchenie o slove. M.: Vysshaya shkola, 1986. 640 s.
4. Golitsyna T. N., Merkulova I. A. Problema kvalifikatsii narechiya v sovremennom russkom yazyke // Vestnik VGU. Seriya: Filologiya. Zhurnalistika, 2020. № 1. S. 10–14.
5. Grammatika sovremennogo russkogo yazyka / otv. red. N. Yu. Shvedova. M.: Nauka, 1970. 767 s.
6. Degal'tseva A. V. Osobennosti prisubstantivnogo upotrebleniya narechii obraza deistviya // Vestnik Tomskogo gosudarstvennogo un-ta. Filologiya, 2019. № 58. S.5–16.
7. Egorova B. N. Semantika narechii sovremennogo russkogo yazyka v aspekt ikh sochetaemosti s glagolami. Avtoref. dis. … kand. filol. nauk. Ufa. 2000. 20 s.
8. Zaliznyak Anna. A. Semantika kavychek // Komp'yuternaya lingvistika i intellektual'nye tekhnologii: Trudy mezhdunarodnoi konferentsii «Dilog-2007». M.: Izd-vo RGGU, 2007. S. 188–193.
9. Ivanov S. V. Oboznachayut li narechiya priznak predmeta? // Russkii yazyk v shkole, 2013. №
10. S.63–68. 10.Kamynina A. A. Sovremennyi russkii yazyk. Morfologiya. M.: MGU, 1999. 240 s.
11. Pankov F. I. Funktsional'no–kommunikativnaya sistema semanticheskikh razryadov narechii (fragment lingvodidakticheskoi modeli russkoi grammatiki) // Vestnik Moskovskogo universiteta. Ser.9. Filologiya, 2008. № 4. S. 30–57.
12. Peshkovskii A. M. Russkii sintaksis v nauchnom osveshchenii. M.: Gos. uchebno-pedagogicheskoe izd-vo ministerstva prosveshcheniya RSFSR, 1956. 512 s.
13. Russkaya grammatika: v 2-kh t. / gl. red. N. Yu. Shvedova. M.: Nauka, 1980. T. I. 783 s.
14. Savelova L. A. Semantika i pragmatika russkogo narechiya. Avtoref. dis… dokt. filol. nauk. Arkhangel'sk, 2009. 46 s.
15. Sichinava D. V. Narechiya http://rusgram.ru/pdf/sichinava-2018-adverbs.pdf.
16. Tsoneva L. M. Sochetaemost' narechii s imenami sushchestvitel'nymi v russkom yazyke (leksiko-sintaksicheskii i stilisticheskii aspekt). Avtoref. dis. … kand. filol. nauk. Moskva, 1992. 29 s.

Результаты процедуры рецензирования статьи

В связи с политикой двойного слепого рецензирования личность рецензента не раскрывается.
Со списком рецензентов издательства можно ознакомиться здесь.

Анализ функциональной составляющей естественного языка представляется в современной научной среде наиболее продуктивным. Практически всегда знаковая система максимально раскрывает себя именно в момент действий. Таким образом, объект исследования и предметная область автором обозначены верно и академически правильно. Автор отмечает, что «цель рабоьы – дать анализ функционирования наречия наоборот в присубстантивной позиции. Само же исследование является частью труда, посвященного полифункциональному слову наоборот. Примечательно, что «материал исследования собран с помощью Национального корпуса русского языка». Четкость поставленных исследовательских установок говорит об умении автора организовать научно-исследовательский процесс, компилировать и систематизировать имеющиеся данные. На мой взгляд, нарочитая научная новизна в тексте нивелирована, но, обобщение, как вариант формы соотносится с научным типом и стилем. Текст дробится на ряд параграфов / пунктов, это позволяет ступенчато осваивать материал. Причем и логика – от буквального к оригинальному – также доступна для потенциально заинтересованного читателя. Потенциальная практическая суть работы в том, что «проблема семантической классификации наречий — одна из проблем, активно обсуждаемая исследователями. Эта проблема обусловлена значительным семантическим разнообразием лексем, входящих в класс наречий. Группировки наречий по семантическом признаку в целом совпадают в разных классификациях, но они различаются по степени детализации», следовательно, пролонгация диалога в указанном тематическом русле вполне уместна. Цитации на труды А.М. Пешковского, В.В. Виноградова, Л.А. Савеловой, Ф.И. Панкова и других демонстрируют реализацию принципа системной оценки, да и методология при этом получает действенную разверстку. Примеры, которые введены в статью в качестве иллюстраций, довольно интересны, функциональны, хотя они могли быть и «свежее», современный срез послужил бы дополнительной альтернативной формой. Стиль исследования соотносится с собственно-научным типом, допустимый синкретизм языка удобен для потенциально заинтересованного читателя. В работе не выявлено серьезных фактических нарушений, практически нет неправомерных сбивов. Курсив, маркировка, выбивка используются автором в качестве приемов усиления акцента на главном. Работа может быть использована в русле изучения дисциплин лингвистического типа – «Современный русский язык», «История языка», «Стилистика», «Культура речи». Считаю, что основной целевой ориентир достигнут, задачи по ходу наррации решены. Лаконичность выводов в финале не противоречит жанру научной статьи: «Примыкая к существительному, наречие наоборот может выполнять в предложении роль несогласованного определения или именной части сказуемого. Наречие наоборот может примыкать к существительным отвлеченной и предметной семантики, а также к именам собственным. Для субстантивно-наречного сочетания типичны контексты, в которых объясняется характеристика, данная предмету или явлению с помощью наречия наоборот . Субстантивно-наречное сочетание или только наречие наоборот часто заключается в кавычки, с помощью которых пишущий показывает нестандартность выбранного средства для характеристики предмета или явления. Наречие наоборот в присубстантивной позиции можно считать средством активизации воображения адресанта». Стоит взять во внимание также и факт бережного, комплиментарного отношения автора к оппонентам; дипломатика в научной среде дает возможность продуктивно двигаться далее в разборе / анализе серьезных и трудных вопросов. Рекомендую статью «Функционирование наречия «наоборот» в присубстантивной позиции» к публикации в журнале «Litera».