Постсоветские практики сохранения этнокультурной идентичности коренных народов Севера и Сибири в Красноярском крае Российской Федерации

Кирко Владимир Игоревич доктор физико-математических наук профессор, кафедра менеджмента организаций, Красноярский государственный педагогический университет им. В.П. Астафьева 660049, Россия, г. Красноярск, ул. Ады Лебедевой, 89 Kirko Vladimir Igorevich Doctor of Physics and Mathematics Professor of the Department of Management of Organizations at Krasnoyarsk State Pedagogical University named after Astafiev 660049, Russia, Krasnoyarsk, str. Ady Lebedevoi, 89 director.nifti@mail.ru Другие публикации этого автора

Исследование выполнено при финансовой поддержке РГНФ и Красноярского края в рамках научного проекта № 15-16-24007 «Комплексные исследования коренных малочисленных народов арктической зоны Восточной Сибири в области фундаментальной медицины, дистанционной педагогики, социально-культурной и экономической деятельности».

Введение

В современных этнических и культурных исследованиях можно выделить две основные позиции. Первая позиция базируется на утверждени об автономности, неизменности (стабильности) конкретной культуры. Приверженцы этой позиции полагают, что культура имеет четко определенное географическое пространство. Глобализация, с точки зрения этих исследователей, не влияет на существование и развитие локальных культур. Исследователи коренных народов Севера и Сибири советского периода придерживались именно этой позиции. Она ярко проявилась в примордиализме и была артикулирована самым влиятельным советским этнологом Юрием Бромлеем ^{[1; 2]}. Эта исследовательская позиция этнографов и этнологов советского периода была характерна для их исследований культур коренных народов Севера и Сибири ^{[3; 4]}. Если советские этнологи обнаруживали динамику этих культур, они делали вывод о том, что все изменения культур коренных народов Севера и Сибири есть итог коммуникаций между индивидами в границах данной культурной группы, а не результат межкультурных коммуникаций и/или глобальных воздействий ^[5].

Вторая исследовательская позиция исходит из факта, что все современные общества имеют культурное многообразие. Практически все современные общества есть конгломерат, система многих культурных групп, которые имеют устойчивые социальные коммуникации между собой и имеют общую социальную жизнь. Представители этой исследовательской позиции настаивают, что нужно отказаться от термина «малая группа», «этническое меньшинство», «национальные меньшинства». Эти термины следует заменить на «этнокультурная группа» ^[6]. Из данной позиции следует очень важный вывод. В настоящее время нельзя видеть причины действий людей только в воздействии одной определенной культуры. Поведение людей не определяется единственной культурной группой. Этногенез и культурогенез не имеет конца. В мире постоянно возникают новые этнокультурные группы, которые складываются в процессе постоянного культурного взаимодействия. В связи с этим усилия исследователей этнокультурных групп следует направить на поведение людей, которые принадлежат к данным этнокультурным группам. Необходимо исследовать, какие культурные практики эти люди применяют для сохранения этнокультурной идентичности ^{[7; 8; 9; 10; 11]}.

Исследования современных процессов этнокультурной идентичности коренных народов Севера и Сибири в постсоветский период невозможно проводить без учета глобальных трансформаций, которые воздействуют на эти этнокультурные группы. Коренные народы Севера и Сибири Российской Федерации подвергаются целому ряду экономических, политических, культурных воздействий. Большое значение для этногенеза коренных и малочисленных народов Севера и Сибири в постсоветское время имеет воздействие индустриального и урбанизированного российского общества ^{[12; 13; 14; 15]}. В настоящее время Российская Федерация проводит процессы реиндустриализации северных и арктических территорий. Действия крупнейших экономических игроков (финасово-промышленных групп, таких как «Роснефть», «Газпром» и другие) в местах компактного проживания коренных народов Севера и Сибири оказывают огромное воздействие на этногенез и культурогенез этих народов ^{[16; 17; 18; 19; 20]}.

При этом коренные народы Севера и Сибири, компактно проживающие на северных и арктических территориях Российской Федерации, активно включены в мировое движение коренных народы ^[21]. Существуют многочисленные общественные организации коренных народов Севера и Сибири Российской Федерации, которые с помощью современных информационных технологий обеспечивают интенсивное взаимодействие различных этнокультурных групп коренных народов между собой. Современные информационные технологии усиливают присутствие коренных народов Севера и Сибири в мировом пространстве, их голос звучит как голос большого коллектива. Нельзя игнорировать политическое значение современных коренных народов, которым посвящено огромное количество социальных и гуманитарных исследований ^{[22; 23; 24; 25]}.

Но очень часто постсоветские исследования коренных народов Севера и Сибири Российской Федерации используют устаревшую методологию и устаревшие этнологические концепции. Необходимо исследовать эти этнокультурные группы не в застывшем состоянии, а в динамике этногенеза и культурогенеза.

Методология

Основной методологией являются полевые исследования, проведенные в 2010-2013 гг. учеными, аспирантами, студентами направления «культурология» Сибирского федерального университета под руководством профессора Натальи Копцевой. Полевые исследования проходили в трех районах Красноярского края, которые имеют статус «северная территория»: это Эвенкийский муниципальный район, Таймырский Долгано-Ненецкий муниципальный район, Туруханский район ^[15]. В ходе полевых исследований применялись методы фокус-групп, экспертных интервью, включенных наблюдений, визуальной антропологии ^[26]. Для данного исследования применялись статические методы.

Валидизация результатов осуществлялась за счет включения в процесс исследований представителей коренных народов. Организацию исследований, выбор населенных пунктов для полевых исследований, экспертов для интервью проводила Екатерина Синькевич, эвенка по этнической принадлежности. В полевых исследованиях принимали участие представители коренного населения в органах местного самоуправления Эвенкии, Таймыра, Туруханского района.

Динамика численности коренных народов Севера и Сибири в Красноярском крае по результатам Всероссийской переписи 2010 г.

По данным переписи 2010 года в Красноярском регионе Российской Федерации проживают представители более тридцати этнокультурных групп коренных народов Севера и Сибири. В населенных пунктах – Шушенское, Новоселовское, Ужурское и некоторых других – живут хакасы. Хакасы, которые приезжают из Республики Хакасия (она граничит с Красноярским краем на его южной границе), являются студентами или трудовыми мигрантами в городе Красноярске, Минусинске, Ачинске, Канске. Но присутствие хакасов в Красноярском крае постоянно снижается. В 1989 году их было 6466 человек, в 2002 г. – 4489 человек, в 2010 г. – 4102 человека (0.15% от всего населения Красноярского края) ^[27]. Убыль составляет 387 человек, что может быть связано с процессами этнокультурной самодиентификации. Можно зафиксировать явную тенденцию к тому, что все чаще и чаще коренные народы Сибири, проживающие в индустриальных и урбанизированных районах, определяют свою этнокультурную принадлежность как «русские». Но те люди, которые проживают на своей «родной» земле определяют свою этническую принадлежность к коренным народам.

В таблице 1 «Численность коренных народов Севера и Сибири в Красноярском крае по данным Всесоюзных переписей 1959, 1979 гг., Всероссийских переписей 2002, 2010гг.» можно увидеть, что процессы этнокультурной самоидентификации протекают у различных коренных народов Севера и Сибири по-разному. Несмотря на определенную стабилизацию процессов определения этнической идентичности к коренным народам, в общем составе населения Красноярского края доля населения, которое определяет свою этническую принадженость к коренным народам Севера и Сибири, постоянно уменьшается. Хотя, на первый взгляд, незначительно.

Таблица 1.

Численность коренных народов Севера и Сибири в Красноярском крае по данным Всесоюзных переписей 1959, 1979 г., Всероссийских переписей 2002, 2010 гг. ^[27]

Значительно уменьшилось количество селькупов, к которым в 2002 г. причисляли себя 412 человек, а в 2010 г. только 281 человек. Уменьшилось также количество людей, определяющих себя как шорцы, в 2002 г. их было 201 человек, а в 2010 г. – 161 человек. Также снизилось количество людей, относящих себя к кетам: 2002 г. – 1189 чел., 2010 г. – 1029 чел. Снизилось на 12 человек и количество людей относящих себя к чулмцам. Стабильным остается количество людей, определяющих свою этническую принадлежность к эвенкам, энцам. Растет число людей, относящих себя к ненцам (2002 г. – 3188 чел., 2010 г. – 3633 чел.).

Представляется, что так называемая «стабилизация» процессов этнокультурной самоидентификации, которую можно «увидеть» в статистических данных итогов Всероссийской переписи 2010 года, отражает два разных процесса. Первый процесс связан с реиндустриализацией, урбанизацией, т.е. с модернизацией северных и арктических территорий. Как только коренные народы Севера и Сибири попадают в зону процессов модернизации, их этническая самоидентификация изменяется. Вошедшие в модернизационные процессы коренные народы Севера и Сибири склонны называть себя «русскими». Однако существуют особые постсоветские практики, включаясь в которые, коренные народы Севера и Сибири, продолжают называть себя этнонимом коренных народов.

Данные постсоветские практики базируются на особых юридических отношениях, которые зафиксированы в целом ряде нормативно-правовых документов, принятых в современной Российской Федерации.

Правовая защита права на самобытную культуру коренных народов Севера и Сибири как особая практика для позитивной этнокультурной идентичности

Российская Федерация имеет достаточное количество нормативно-правовых документов, где предлагаются правовые механизмы для формирования позитивной культурной идентичности коренных народов Севера и Сибири. Прежде всего, право этих народов на самобытную культуру закреплено в Конституции РФ, где также определяется, что защита этого права должна осуществлять как на федеральном, так и на региональном уровне. Существует Федеральный закон № 184-ФЗ от 6 октября 1999 г. «Об общих принципах организации законодательных (представительных) и исполнительных органов государственной власти субъектов Российской Федерации», где указывается, что регионы могут самостоятельно принимать законы и другие нормативные акты, направленные на обеспечение традиционного образа жизни для коренных малочисленных народов Севера, Сибири и Дальнего Востока. При этом специально оговаривается, что наличие и отсутствие таких региональных документов не влияет на федеральные субсидии для представителей данных этнокультурных групп ^[28].

30 апреля 1999 г. был принят Федеральный закон № 82-ФЗ «О гарантиях прав коренных малочисленных народов Севера, Сибири и Дальнего Востока Российской Федерации». В Налоговом кодексе, Земельном кодексе, Федеральном законе «О животном мире», Федеральном законе «О недрах», Федеральном законе «Об охране окружающей среды», «О рыболовстве и сохранении биологических ресурсов» и некоторых других законах права коренных народов Севера и Сибири подчеркиваются в связи с основным содержанием данных законов.

Правительство России приняло и реализовало за последние 18 лет три федеральные целевые программы, огромное множество региональных целевых программ, где регулируется выплата субсидий из федерального и регионального бюджета для представителей коренных малочисленных народов Севера и Сибири. Все 28 регионов Российской Федерации, где проживают эти народы, имеют собственные реестры коренных малочисленных народов, по отношению к которым прописываются нормы государственной поддержки.

Таким образом, существенная экономическая помощь оказывается именно тем людям, которые определяют свою этнокультурную принадлежность к коренным народам Севера и Сибири. При этом Российская Федераци устанавливает численный предел этнокультурной группы, для которой эта помощь предназначается, в количестве не более 50 тысяч человек. Можно предположить, что в глобальных процессах коренные народы Севера и Сибири, проживающие в Российской Федерации, определяют свою этнокультурную идентичность, руководствуясь той выгодой, которую они получают в соответствии с федеральным и региональным законодательством.

При этом старожилы северных и арктических территорий Российской Федерации, которые определяют свою этнокультурную принадлежность в качестве «русских», такими экономическими преференциями не пользуются.

Музеизация как постсоветская культурная практика, способствующая позитивной этнокультурной идентичности коренных народов Севера и Сибири, проживающих в Красноярском крае

Наиважнейшей культурной практикой постсоветского периода для формирования позитивной этнокультурной идентичности коренных народов Севера и Сибири на территории Красноярского края является музеизация самобытной культуры этих этнокультурных групп.

В качестве репрезентанта процессов этнокультурной идентичности можно рассмотреть некоторые данные, связанные с этнокультурной группой нганасан. Нганасаны живут в Таймырском Долгано-Ненецком муниципальном районе Красноярского края. Место их компактного проживания – поселки Усть-Аава (Дудинский район), Новая (Хатангский район), Волочанка (Дудинский район). В этих поселках кроме нганасан проживают еще и ненцы, долганы, русские.

Сами себя нганасаны имеют «ня» и поясняют, что это слово похоже на русское слово «товарищ». В Российской империи нганасан называли «самоеды-тавгийцы». Исследователи полагают, что слово «нганасан» связано со словом «нэнэса», т.е. «человек». Эти люди говорят на нганасанском языке, который относится к северной разновидности самодийской группы уральских языков. Лингвисты выделяют в нганасанском языке два диалекта – авамский и вадеевский. Вадеевские нганасаны хорошо знают долганский язык. Практически все современные нганасаны говорят на русском языке. Нганасанский язык письменности не имеет [15. С. 621]

По сведениям красноярского ученого В.П. Кривоногова [], с основной «этносберегающей» деятельностью нганасан – с оленеводством – практически покончено: если в 1994 году в этой сфере было занято 3,6% мужчин, а 15,5% заявили, что с оленеводства начали свою трудовую деятельность, то в 2003-2004 гг. лишь 1,1% мужчин занимаются оленеводством, начинали с него 12,5%. Женщин, занимающихся оленеводством, в 1994 году было 3,1% (в качестве стартовой эту работу указывали 6,9%), в 2003-2004 не осталось ни одной, в то время как в качестве первой работы указало 3,6%. Большие перспективы остались за второй традиционной отраслью – охотой и рыболовством, в 1994 году ими занимались профессионально 27,3% мужчин и 1,8% женщин, в 2004 году – 22,5% мужчин 4,3% женщин. В пошиве традиционной одежды были заняты в 1994 году 33,0% женщин, в 2004 году – только 4,7%., большинство мастерских закрылись. Всего в традиционных промыслах было занято в 1994 году 30,9% мужчин и 37,9% женщин, в 2004 году – 23,6% мужчин и 9% женщин. Уровень безработицы на 2004 год среди мужчин составил 33,7%, среди женщин – 26,3% ^[29].

Владеют родным языком 52% нганасан, при этом дети в возрасте до 18 лет знают и понимают нганасанский язык – 47%. Т.е. язык наганасан находится в преддверии процессов исчезновения. Практически все нганасаны прекрасно владеют русским языком, Для 79% нганасан русский язык является «основным» и «родным» ^[30].

Таким образом, можно зафиксировать, что один из базовых этнообразующих процессов – культивирование родного языка в качестве основного – является для нганасан свидетельством процессов ассимиляции.

При этом позитивная этнокультурная идентичность нганасан поддерживается целым рядом культурных практик: приготовление и употребление традиционной нганасанской пищи, использование традиционных ритуалов в связи с рождением детей, свадьбой и проводами умерших людей в «иной» мир.

Очень эффективная практика формирования позитивной этнокультурной идентичности нганасан – музеизация, которая была осуществлена в 1980-1990-е гг. Олегом Крашевским. Олег Крашевский – сын норильского геодезиста русского происхождения. С 1987 года Олег Крашевский занимается биоэнергетикой и постепенно приобретает среди нганасан «титул» «русского белого шамана» ^[31]. Он создает личную коллекцию культовых вещей, которые нганасаны использовали в традиционных религиозных обрядах, собирает фольклорные данные о культовых местах, где ранее нганасаны совершали традиционные религиозные ритуалы. На озере Лама в 150 км от Норильска Олег Крашевский создал частный природный парк «Путоранский» как крестьянско-фермерское промысловое хозяйство «Бунисяк». На территории этого хозяйства Олег Крашевский разместил более 1000 экспонатов, связанных с историей культуры и религии нганасанской этнокультурной группы. Олег Крашевский издал католог своей коллекции, где он разместил фотографии и описания более 300 предметов, принадлежащих к артефактам традиционной культуры нганасан. Он также создал виртуальную версию своего музея на сайте www. putorany.ru. В содержании каталога Олег Крашевский вводит собственную реконструкцию религиозных представлений древних нганасан. При описании этих религиозных представлений он использует понятия «арктическая цивилизация» и утверждает, что нганасаны проживают на территории Таймыра более 4000 лет ^[31].

Представляется, что деятельность Олега Крашевского относится к постсоветскому неошаманизму ^{[32; 33; 34; 35; 36; 37; 38; 39; 40]}, где культурное наследие коренного народа нганасан используется в условиях модерна не столько для реставрации архаической религии, сколько для визуализации этой экзотической культуры и создания определенной базы для современных медицинских нетрадиционных практик, которыми занимается Олег Крашевский. Культурное наследие, которое было создано в архаическую эпоху, внутри культуры модерна приобретает иные черты, оно десакрализовано, выставлено на всеобщее обозрение. Его назначение – легализовать профессиональную деятельность Олега Крашевского в качестве представителя нетрадционной медицины. С точки зрения архаической культуры, где фигура шамана является центром социальной жизни, шаман принадлежит своему роду по праву рождения, а не по праву использования тех или иных вещей, тех или иных медицинских действий. Поэтому именование «русский белый шаман» имеет ярко выраженный ироничный оттенок. Деятельность Олега Крашевского – это яркий пример неошаманизма, характерного для культуры модерна и не имеющего отношения к архаичной культуре или традиционной культуре нганасан.

Выводы

Современные коренные народы Севера и Сибири, проживающие в Красноярском крае России, – это дискретные общности, которые имеют собственные коллективные интересы. Существование этнокультурных групп коренных народов Севера и Сибири в Красноярском крае отражает общемировые тенденции. С одной стороны, эти этнокультурные группы не вписываются в логику создания и функционирования общенационального государства, по отношению к ним ценности «справедливость» требует особого понимания. Они имеют позитивную коллективную идентичность, ярко выраженные коллективные интересы, которые поддерживаются постсоветскими культурными практиками. С другой стороны, современные национальные государства обращаются к международно признанным правам коренных народов, чтобы попытаться расширить собственные границы за счет идеи «воссоединения» разрозненных родовых общин и кланов, проживающих на территориях различных национальных государств.

Просто выделите и скопируйте ссылку на эту статью в буфер обмена. Вы можете также попробовать найти похожие статьи