Сетевая коррупция и социальное доверие в Алтайском крае (результаты социологического исследования)

Спирина Анастасия Сергеевна ORCID: 0000-0001-6003-1691 младший научный сотрудник, ФГБОУВО Алтайский Государственный Университет 656049, Россия, Алтайский край, г. Барнаул, ул. Димитрова, 66 Spirina Anastasiya Sergeevna Junior Researcher, Altai State University 656049, Russia, Altaiskii krai, g. Barnaul, ul. Dimitrova, 66 natali93_08@mail.ru Другие публикации этого автора

Публикация подготовлена в рамках выполнения гранта РФФИ № 19-311-90040 «Социальное доверие и коррупция: проблемы взаимообусловленности и трансформации в современных условиях регионального социума» (2019-2021).

Введение.

Проблема коррупции чрезвычайно актуальна и признается одной из серьезных угроз для развития государства ^[4], которой приписывается отрицательное влияние на экономическую активность населения, политическую стабильность, негативное влияние на демократические институты, морально-этические ценности населения, устойчивое развитие гражданского общества, правопорядок и др. ^{[15, 19]}. Анализ данной категории осуществляется учеными различных дисциплин, и до настоящего времени не сформировалось единого мнения. Неоднозначный и многосторонний характер коррупции во многом опосредует сложность ее восприятия в едином контексте. Как правило, данное явление анализируется в аспекте правовых, социально-экономических, социально-культурных особенностей, а также с учетом социально-психологического аспекта ^[5]. Согласно криминологическому подходу, процесс определения коррупции фокусируется на преступных действиях, делается акцент на противоправности и общественной опасности реализуемых деяний, определение основных механизмов и видов коррупции происходит с точки зрения правовой системы. С позиции социально-экономического подхода коррупция тесно связана с понятием теневой экономики и выступает как частный случай экономического поведения, основной целью которого является приобретение максимальной выгоды. Социологический подход рассматривает коррупцию как масштабный социально опасный феномен, характеризующийся совокупностью этических и правовых нарушений, которые выражаются в злоупотреблении рабочим положением (статусом) для получения выгоды в личных целях (прямых или косвенных) и в ущерб общественному благу, интересам государства ^[7]. В данной статье коррупция будет рассматриваться в рамках комплексного подхода как форма асоциальных практик, опосредованных различными факторами, оказывающих негативное влияние на общественное устройство.

Для оценки общественной опасности коррупции важно различать ее виды, которые классифицируются по разным основаниям: составу субъектов коррупционных действий, объектов воздействия, по воздействию на регулируемые отношения, исходя из области применения ^[11]. В данной работе акцент будет сделан на одном из видов – сетевой коррупции. К сетевой коррупции относятся длительные доверительные отношения, в которые могут быть вовлечены представители государственной власти, бизнеса, а также силовых структур. Сетевая коррупция укоренена в социальных взаимодействиях и обязательно предполагает наличие личных отношений между участниками коррупционных действий, которые становятся основой формирования коррумпированных сетей. Такой вид отношений означает систематический, не всегда равноценный обмен дарами и/или услугами. В данной работе под сетевой коррупцией понимается использование населением личных связей для решения своих проблем или проблем своих родственников при обращении в различные общественные организации.

Выделяют различные формы проявления сетевой коррупции: вертикальные, горизонтальные, временные, в основу которых закладываются вид связи (формальные/родственные/дружеские), социальный статус, наличие общих интересов и др. Одним из видов сетевой коррупции отмечают семейственность или клановую коррупцию, в основе которой лежат родственные отношения. Е.Ю. Иванова рассматривает семейственность, или непотизм как служебное покровительство, замещение должностей предпочтительно родственниками в нарушение общего и справедливого порядка без учета знаний и способностей соискателя ^[3]. Другим видом сетевой коррупции является групповая коррупция, которая формируется на основе интересов реализации определенных проектов, предполагающих совместное участие различных участников коррупционных действий ^[12]. К.Н. Калашников отмечает, что вероятность коррупции возрастает в обществах, где опора на родственные связи становится обычной даже в рамках экономической активности, получения услуг и покупки товаров ^[4]. К видам сетевой коррупции относят также патронат и фаворитизм, в которых отсутствует важность существования родственных связей. Патронат представляет диадическую связь между индивидами с неравным социальным статусом, один из которых берет второго под покровительство, открывая ему доступ к ресурсам и защите, взамен получая лояльность и услуги ^[8]. Фаворитизм схож с патронатом и означает несправедливое, пристрастное покровительство любимцам на службе в ущерб делу, где критериями выбора фаворитов являются степень личного доверия и личной симпатии ^[14].

Особенность проявления сетевой коррупции заключается в том, что при возникновении конфликта между интересами близкого окружения и государства/общества приоритет отдается интересам ближнего окружения. Сравнивая сетевую коррупцию с другими видами коррупции, М.В. Кравцова отмечает, что распространение сетевой коррупции выглядит менее разрушительным, так как власти и бизнес образуют неформальную коалицию, основанную на давних партнерских, дружеских или родственных отношениях ^[6]. Такой коррупционный механизм, по мнению С.Н. Чируна, оказывается более предпочтительным, поскольку его значительно сложнее выявить и фактически невозможно привлечь за его реализацию к ответственности ^[17], что, в свою очередь, подтверждает Н.А. Боброва, отмечая, что в действующем законодательстве отсутствуют меры борьбы с семейственностью, которая рассматривается как один из видов проявления сетевой коррупции ^[1].

Вопрос интерпретации социального доверия так же, как в случае с категорией коррупции, является дискуссионным в научном сообществе. Выделяют два больших подхода: рациональный и иррациональный. В рамках первого акцент делается на ожидании по отношению к различным объектам, их ответной реакцией, которая окажется выгодной по отношению к доверяющему. Формирование такого подхода происходит в условиях риска и неопределенности, в которых формируется потребность в доверии как интегрирующем механизме, обладающим потенциалом социальной кооперации и консолидации. В основе иррационального подхода закладываются чувства, которые вызывает объект взаимодействия, формирование доверия осуществляется за счет разделения индивидами схожего набора моральных ценностей, ориентиров, этики и морали. В рамках данной работы социальное доверие будет рассматриваться как механизм функционирования и регуляции социальных взаимодействий, подразумевающее ожидание того, что другой поведет себя (или не поведет) в определенной ситуации тем или иным образом.

Изучение взаимосвязи сетевой коррупции и социального доверия основывается на теоретических представлениях о том, что в любом коррумпированном или клиентелистском обществе простые граждане вынуждены развивать сети неформальных социальных связей, которым они могли бы доверять ^[13]. Опираясь на данный подход, на первый взгляд, можно сделать вывод о том, что доверие является источником формирования коррупционных связей. В данном случае речь идет в большей степени о партикулярном доверии, которое характеризуется тем, что индивид способен доверять только самым близким друзьям и родственникам и с недоверием относиться к людям, находящимся за пределами его близкого круга ^[13]. Однако выделяется и другой вид доверия – обобщенное доверие, которое подразумевает готовность доверять тем, кто находится за пределами непосредственной группы индивида. Чаще всего, анализируя генерализованное доверие, ему приписывают такие характеристики, как: позитивный фактор для развития общества, способность увеличивать активность населения, стимулировать интенсивность социальных взаимодействий, повышение ответственности властей, прозрачности социальных организаций, стабильности общественного порядка, соблюдения прав и обязанностей граждан ^{[18, 22, 23, 24, 25]}. Так, Л.Н. Федотов отмечает, что общество, скрепленное обобщенным доверием, будет воспринимать коррупцию как пагубное явление, негативно отражающееся на его безопасности, и всячески препятствовать ее распространению ^[16]. Коррупция же, в свою очередь, также способна оказывать влияние на социальное доверие в обществе ^[21] Таким образом, можно отметить, что взаимосвязь сетевой коррупции и социального доверия носит двойственный характер ^[20], анализ которого необходимо строить с учетом разнообразия форм и видов коррупции и социального доверия.

Региональный аспект изучения социального доверия и коррупции в Алтайском крае имеет под собой основу в виде ранее проводимых исследований различной направленности. В частности, значимость проблемы коррупции в регионе упоминается по результатам исследований С.Г. Максимовой, согласно которым, по мнению жителей региона, коррупция входит в пятерку наиболее острых проблем Алтайского края, занимая второе место ^[9]. Анализируя уровень обобщенного доверия в обществе как показатель его безопасности и открытости, Д.А. Омельченко отмечает региональную специфичность социального доверия, заключающуюся в том, что в каждом регионе имеются как регионально специфичные факторы, так и факторы, общие для всех регионов ^[10]. О взаимообусловленности социального доверия и социальной безопасности упоминает А.А. Горбунова ^[2]. В рамках данной работы объектом исследования выступает социальное доверие и сетевая коррупция. Предмет исследования – показатели сетевой коррупции и социального доверия в Алтайском крае. Основная цель работы – охарактеризовать социальное доверие и сетевую коррупцию в Алтайском крае и определить наличие/отсутствие различий показателей сетевой коррупции в зависимости от уровня социального доверия. Основная гипотеза – показатели сетевой коррупции населения Алтайского края различаются в зависимости от уровня социального доверия, а также социально-демографических характеристик населения.

Методы исследования

Эмпирическую основу исследования составили результаты социологического опроса городского и сельского населения Алтайского края в возрасте 18-70 лет (n = 1200), проводимый в 2020-2021 гг. Была использована стратифицированная пропорциональная выборка, квотирование которой осуществлялось в два этапа. На первом этапе отбор проходил согласно территориальному делению (город/село). На втором этапе квотирование осуществлялось по полу и возрасту (от 18 лет и старше) в соответствии со структурой населения Алтайского края по данным последней переписи населения. Методом сбора информации выступил анкетный опрос, реализация которого осуществлялась с непосредственным участием автора статьи.

Анализ социального доверия включал в себя характеристику генерализованного, институционального и партикулярного доверия. Оценка обобщенного доверия осуществлялась с помощью 10-балльной шкалы. В процессе анализа баллы были объединены и сформированы три группы: низкий (от 1 до 3 баллов), средний (4-7 баллов) и высокий (8-10 баллов) уровень генерализованного доверия. Изучение институционального доверия включало в себя оценку доверия 21 общественному институту и организации. Партикулярное доверие было представлено доверием родственникам, друзьям, коллегам по работе и соседям, которое анализировалось по 5-ти балльной шкале. В дальнейшем были построены интегральные индексы институционального и партикулярного доверия, которые представили три уровня: низкий, средний и высокий уровень доверия.

Анализ сетевой коррупции включал в себя оценку использования населением личных связей для решения своих проблем в семи сферах: образование, медицина, услуги по обслуживанию/ремонту жилья, социальная защита, полиция, работа и получение регистраций/различных лицензий. Жителям Алтайского края было предложено ответить на вопрос о том, как часто они используют личные связи для решения каких-то своих проблем или проблем членов семьи, друзей в данных сферах. В процессе анализа полученные данные были перекодированы в дихотомическую шкалу, первый полюс которой представлял положительный опытом использования личных связей, второй полюс – отрицательный опыт.

Количественные данные обработаны с использованием статистической программы SPSS Statistics 23.0. Для подтверждения логики статистических выводов был проведен сравнительный анализ, частотный анализ данных и анализ таблиц сопряженности. Был использован также метод классификационного анализа «деревья классификации».

Результаты исследования

Характеристика уровня социального доверия в Алтайском крае

Больше половины жителей отмечают средний уровень генерализованного доверия (63,2%). Не доверяет обобщенному другому практически каждый четвертый житель Алтайского края (24,7%). Высокий уровень обобщенного доверия отмечен среди 12,1%. Было выявлено, что генерализованное доверие различается в зависимости от возраста населения (χ2 р<0,01): средний уровень в большей степени характерен для молодежи (65,6%) и старшего населения (64,4%), чем для среднего возраста (62,1%). Доля населения с высоким уровнем обобщенного доверия выше среди среднего (14,1%) и старшего возраста (13%), чем среди молодежи (5,3%).

В отношении доверия социальным институтам среди населения выявлен средний уровень институционального доверия (72,1%). Не доверяют им 8,5% жителей, высокий уровень доверия среди 18,8%. Различия в уровне доверия социальным институтам проявляются в зависимости от возраста (χ2 р<0,01): средний уровень доверия свойственен для молодежи (76%), чем для населения среднего (71,9%) и старшего возраста (71,5%). Высокий уровень доверия социальным институтам, в свою очередь, преобладает среди старшего населения (24,6%), чем среди молодежи (14,2%) и населения среднего возраста (18,8%).

Интегральный показатель партикулярного доверия среди жителей Алтайского края находится на среднем уровне (74%), что позволяет отметить средний уровень проявления партикулярного доверия в исследуемом регионе. Высокий уровень партикулярного доверия отмечен у менее 10% жителей, недоверие отмечается у 16,4% населения. Доверие социальным группам различается в зависимости от возраста населения (χ2 р<0,01) и гендерной принадлежности (χ2 р<0,05). Средний уровень доверия социальным группам в основном выявлен среди населения среднего (74,8%) и старшего возраста (73,4%), а также среди мужчин (77,2%), чем среди молодежи (72%) и женщин (71,2%).

Характеристика сетевой коррупции

В результате анализа сетевой коррупции было выявлено, что в большинстве из предложенных ситуаций население Алтайского края отказывается от использования личных связей для решения своих проблем: в образовании (54,8%), социальной защите (68%), полиции (62,8%), трудовых вопросах (55,5%) и получении регистраций/лицензий (75,5%). В отношении обращений в полицию (χ2 р<0,01) и при решении трудовых вопросов (χ2 р<0,01) были выявлены различия среди городского и сельского населения: чаще идет официальным путем сельское население (68,5%; 61,7%), чем городское (60,3%; 52,7%).

Используют личные связи чаще всего в медицине (67,3%) и услугах по ремонту/ обслуживанию жилья (53%). Опыт использования личных связей в данных сферах различается в зависимости от территориального места проживания (χ2 р<0,05; р<0,001). К медицине и услугам по обслуживанию жилья чаще прибегает городское население (69,6%; 57,7%), чем сельское (62,3%; 42,6%).

В результате классификации, проведенной с применением метода дерева решений, были получены выводы о различиях показателей сетевой коррупции. В качестве независимых переменных выступили уровень генерализованного, партикулярного, институционального доверия, а также социально-демографические характеристики населения (пол, территориальное проживание и возраст). В качестве зависимых переменных выступили показатели сетевой коррупции: опыт использования личных связей в ситуациях обращения в сферу образования, медицины, услуг по обслуживанию жилья, социальной защиты, полиции, работы и получении регистраций/лицензий. Среди семи представленных сфер были выявлены три: образование, социальная защита и получение регистраций/лицензий, при обращении в которые использование личных связей различается в зависимости от территориального признака и уровня социального доверия.

Так, использование личных связей в сфере образования различается в зависимости от территориального места проживания населения и генерализованного, институционального доверия (рисунок 1). Среди сельского населения чаще всего отказывается от использования личных связей население, не доверяющее обобщенному другому (75,6%), чем жители со средним и высоким уровнем генерализованного доверия (60,4%) (узел 6,5). Для городского населения значимым фактором является институциональное доверие. Склонны прибегать к использованию личных связей в образовании городское население с высоким уровнем институционального доверия (60,5%) (узел 4). Отказываются от использования личных связей городские жители со средним уровнем институционального доверия и не доверяющие социальным институтам (53,5%) (узел 3).

Рисунок 1 – Дерево решений для предсказания использования личных связей в сфере образования

На готовность использовать личные связи при контактах с системой социальной защиты оказывают влияние уровень генерализованного и институционального доверия, а также возраст населения (рисунок 2). Отказываются от использования личных связей при контактах с системой социальной защиты население с высоким уровнем генерализованного доверия и население, не доверяющее обобщенному другому (74,6%) (узел 2). Для жителей Алтайского края со средним уровнем обобщенного доверия значимыми являются уровень институционального доверия и возраст. Большинство населения со средним уровнем генерализованного доверия и средним уровнем институционального доверия или не доверяющее социальным институтам отказывается от использования неформальных способов решения вопросов при обращении в социальную защиту (67%) (узел 3). Использование личных связей населением со средним уровнем обобщенного доверия и высоким уровнем институционального доверия различается в зависимости от возраста: отказываются от официального пути решения вопроса молодежь и старшее население (58,5%) (узел 5), идет официальным путем население среднего возраста (61,9%) (узел 6).

Рисунок 2 – Дерево решений для предсказания использования личных связей при контактах с системой социальной защиты

Положительное отношение к использованию личных связей для решения вопросов получения регистраций/лицензий различается в зависимости от места проживания населения и уровня партикулярного доверия (рисунок 3). Отказывается от использования личных связей преимущественно сельское население, чем городское (80,9%) (узел 2). Для городского населения значимым является уровень партикулярного доверия: в большей степени идут официальным путем при решении вопросов получения регистраций/лицензий население со средним уровнем партикулярного доверия и население, не доверяющее социальным группам (75%) (узел 3), чем население с высоким уровнем партикулярного доверия (59%) (узел 4).

Рисунок 3 – Дерево решений для предсказания использования личных связей при получении регистраций/лицензий

Заключение.

Таким образом, анализ уровня социального доверия в Алтайском крае позволил сделать несколько выводов. Во-первых, для большинства населения характерен средний уровень генерализованного, институционального и партикулярного доверия, что позволяет говорить о среднем уровне социального доверия в регионе. Во-вторых, было выявлено, что уровень социального доверия различается в зависимости от социально-демографических характеристик населения: средний уровень обобщенного и институционального доверия характерен для молодежи. Высокий уровень доверия обобщенному другому выше среди населения среднего и старшего возраста, а высокий уровень доверия социальным институтам выше только среди старшего населения. Значительнее подвергнуто социально-демографическим различиям партикулярное доверие, средний уровень которого в большей степени характерен для населения среднего и старшего возраста, а также для мужчин.

В отношении различий показателей сетевой коррупции в зависимости от уровня социального доверия и социально-демографических характеристик было выявлено, что в ситуации использования личных связей в сфере образования значимыми являются территориальное место проживания населения, а также генерализованное и институциональное доверие. Отказывается от использования личных связей сельское население, у которого выявлено генерализованное недоверие. Среди городского населения склонно прибегать к использованию личных связей население с высоким уровнем институционального доверия, отказывается от неофициального пути решения проблемы население со средним уровнем институционального доверия и не доверяющее социальным институтам.

В сфере системы социальной защиты опыт использования личных связей различается в зависимости от уровня генерализованного и институционального доверия, а также возраста населения. Наиболее значимым является генерализованное доверие, недоверие и высокий уровень которого среди населения позволяет отказываться от использования личных связей при контактах с системой социальной защиты. В ситуации среднего уровня доверия обобщенному другому значимость приобретают уровень институционального доверия и возраст: отказывается от использования личных связей население с низкими показателями институционального доверия и недоверия. При среднем уровне обобщенного доверия и высоком уровне институционального доверия отказываются от официального пути решения вопроса молодежь и старшее население.

Роль партикулярного доверия выявлена в отношении положительного использования личных связей для решения вопросов получения регистраций/лицензий с учетом места проживания населения: отказывается от неофициальных способов решения вопросов городское население со средним уровнем партикулярного доверия и население, не доверяющее социальным группам.

Просто выделите и скопируйте ссылку на эту статью в буфер обмена. Вы можете также попробовать найти похожие статьи