Система православных постов на Руси как средство сдерживания крестьянских миграций и действий повстанческих или разбойничьих отрядов

Реки несут на своих волнах историю и жизнь народов.

Ж.-Э. Реклю

Актуальность настоящего исследования обусловлена тем, что после Перестройки православная церковь вновь стала серьёзной политической силой, в связи с чем в обществе то и дело возникает вопрос, в связи с чем Россия, в отличие от католическо-протестантской Западной Европы, сохранила свой собственный религиозный уклад. Вопрос этот был поставлен ещё знаменитым «Философическим письмом» П.Я. Чаадаева, который считал, что тем самым Россия отлучила себя от «всемирного воспитания человеческого рода», но обсуждение данного вопроса с тех самых пор ведётся на уровне эмоций, без изучения конкретного влияния православия на социально-экономическое развитие страны до революции 1917 г.

Целью настоящей работы является объяснить социально-экономическую направленность системы православных постов. В ходе достижения данной цели выполняются следующие задачи: 1. Изучение последовательности возникновения христианских постов. 2. Сравнительный анализ православных Уставов и, в частности, сравнение первопечатного Устава (Типикона) 1610 г. с его предполагаемыми предшественниками и дальнейшими редакциями того же Устава. 3. Сравнение пищевых запретов, фигурирующих в Уставах, с запретами, отражёнными в церковных законодательных актах той же эпохи, а также с пищевыми табу, существовавшими в качестве местных обычаев, с целью выявления их общей направленности. 4. Анализ изменений, вводимых Уставами, в контексте исторических событий и явлений того времени. 5. Сопоставление периодов православных постов с трудовыми и природно-климатическими циклами в Центральной России.

Обзор литературы

В работе Ю.И. Рубана ^[1] представлен краткий обзор развития литургики – дисциплины, в рамках которой и изучаются вопросы, связанные с православными постами. Автор описывает влияние духовной цензуры на работы литургистов XIX–XX вв., доводя свой обзор до 20-х гг. XX в. Обрядовая сторона тогда рассматривалась как нечто неизменяемое, доставшееся от самих апостолов, и исторический генезис совершенно отрицался. В результате, авторы вынуждены были писать, например, якобы Служебник к. XIV – н. XV в. почти не отличается от печатного Служебника XIX в.

Ситуация улучшилась во времена реформ Александра II с принятием нового академического устава 1869 г. Основоположником научной литургики стал профессор Московской духовной академии И.Д. Мансветов (26 дек. 1843 (7 янв. 1844) – 16 (28) дек. 1885), работы которого ^[2],[3],[4] посвящены истории возникновения православных постов и, в частности, загадкам, связанным с первым печатным Уставом (Типиконом), изданным в 1610 г. очень крупным по тем временам тиражом в 3000 экземпляров.

Как пишет Ю.И. Рубан ^[5], в 1633 г. патриарх Филарет распорядился издать новый Устав обычным для того времени тиражом в 1200 экземпляров, а Типикон 1610 г. повелел изъять у всех его держателей и сжечь, потому что справщик Логин (Логгин) Шишелев якобы являлся еретиком, который напечатал этот Устав без позволения патриарха Гермогена (последнее невероятно, поскольку во введении говорится не только о благословении патриарха, но и об одобрении митрополитов, архиепископов, епископов и всего освященного собора). Тем не менее, около 30 экземпляров Устава дошло до нашего времени, и Мансветов пытался выяснить, что послужило причиной его уничтожения.

И.Д. Мансветов замечает ^[3], что до 1610 г. к вопросу об использовании того или иного варианта устава церковь оставалась равнодушной и об установлении единообразия не заботилась. Например, на протяжении 50 лет в Троицкой лавре действовало целых четыре устава.

Мансветов обращает внимание на то, что Типикон 1610 г. предварялся весьма пространным торжественным введением, между тем в нём не было ни слова о том, кто заведовал составлением Устава и какими соображениями руководствовались его издатели. Архивных данных об этом также не сохранилось. Справщик Типикона, Логин Шишелев, ни в предисловии, ни в послесловии не назван, и его имя стало известно случайно, благодаря конфликту Логина с архим. Дионисием: на соборе 1618 г. Логин обвинил Дионисия в неправильном исправлении требника и выиграл спор.

Исследовав Типикон 1610 г., Мансветов сделал вывод, что тот состоит из трёх частей, первая из которых, состоящая из 57 глав, не соответствует ни одной из известных рукописей. Также в нём присутствуют статьи неизвестного происхождения о праздниках и постах, например, глава 29 «О житии рекше о пощении и разрешении всего лета» с дополнением «От правил святых отец и от преданий апостольских сице лепо есть поститися всякому православному христианину» и глава 30, где говорится о посте в день усекновения главы Иоанна Предтечи и о посте в праздник Воздвижения и в Филиппов (Рождественский) пост.

И.Д. Мансветов считает, что главы, исключённые из Типикона патриархом Филаретом в 1633 г., – русского происхождения. Тем не менее, конкретного их источника он не называет.

Отвечая на вопрос о причине уничтожения первого Типикона, И.Д. Мансветов пишет ^[4]: главное, что было сделано Уставом 1633 г., это исключение статьи с правилами о постах «От правил св. отец и от преданий апостольских». Именно эта статья, пишет автор, и вызвала обвинение Логина в еретичестве. По мнению Мансветова, указанная статья была исключена с целью возвращения «к духу греческих правил о посте».

К сожалению, автор эту мысль никак не развивает и более к ней не возвращается, а в другой своей работе, посвящённой непосредственно судьбе Типикона 1610 г. ^[2], данную гипотезу не повторяет и при этом каких-либо иных предположений не выдвигает. (Можно предположить, что это вызвано цензурными соображениями). В третьей своей работе ^[3] Мансветов уверенно заявляет: Логин еретиком не был, а обвинение патриарха Филарета являлось голословным, тем не менее, не поясняя, в связи с чем был сделан этот вывод. Возможно, автор решил так просто потому, что, по его же заключению, в издании 1641 г. статьи из Типикона 1610 г. были вновь возвращены с незначительными изменениями.

И.Д. Мансветов считает, что влияние на печатный Типикон 1610 г. оказало сочинение Никона Черногорца (ок. 1025 – после 1097) «Тактикон», устанавливавшее более строгие правила пощения, чем было принято в его время. Правда, эти положения, по мнению Мансветова, не соответствуют ни одному уставу и не выражают правил той или иной из его отраслей, а являются личными соображениями Никона ^[2].

Автор также исследует дальнейшую судьбу Типикона. Он указывает, что в XVII в. имели место следующие его редакции: 1610, 1633, 1641, 1651, 1682 и 1695 гг. (впрочем, Ю.И. Рубан ^[5] доказывает, что Типикона 1651 г. на самом деле не существовало, а сведения о нём – результат недоразумения).

Относительно устава 1682 г., правившегося по греческим текстам, Мансветов пишет, что в него попали статьи из Никона Черногорца, при этом в греческих типиках (как рукописных, так и печатных) статьи из Никона отсутствуют. Следовательно, справщики брали тексты Никона из русских списков его труда, внося в них поправки и изменения. Греческого же текста Никоновых статей справщики не имели. Тем не менее, ничего конкретного об этих загадочных русских списках Мансветов не сообщает.

О характере исправлений Типикона в 1682 г. Мансветов пишет следующее. Корректурные материалы 1682 г. сохранились, и по ним видно: справщики зачёркивали целые статьи русского происхождения, надписывая на полях предыдущего Типикона (1641 г.), что таковых в греческих книгах нет. Справщикам приходилось то и дело сталкиваться со статьями, которых в греческом уставе или вовсе не было, или которые были изложены в нём иначе. В результате, им оставалось такие статьи или вычёркивать, или переводить с греческого заново. Автор утверждает, что славянские списки полнее греческих. Именно за счёт славянских списков вводятся статьи из «Тактикона» Никона Черногорца и из неизвестного источника даются указания о пище на круглый год.

Мансветов замечает ^[4], что статья «О посте Пресвятой Богородицы подобает ведати» была взята из «Правил святых отец и преданий апостольских» и помещена отдельно от прочих постов, чтобы выделить Успенский пост как особый, более строгий. При этом в более древних уставах такого категоричного запрещения рыбы в этот пост нет.

Более поздние издания Типикона воспроизводили редакцию 1682 г. практически без изменений.

Главным выводом Мансветова было то, что главы, исключённые из Типикона в 1633 г. патриархом Филаретом, – это тексты русского происхождения из неизвестного источника, содержащие правила проведения постов, а такжепамяти некоторых русских святых ^[4].

Вскоре после публикаций Мансветова, умершего в год защиты своей диссертации о Типиконе 1610 г., темой происхождения Устава занялся профессор Киевской духовной академии А.А. Дмитриевский (1856–1929). Он откликнулся на труд И.Д. Мансветова ^[3] обширной рецензией ^[6], в которой подверг его работу критике за неиспользование русских источников. Также А.А. Дмитриевский счёл, что влияние трудов Никона Черногорца на Устав сомнительно, т.к. в списках даже само имя Никона не упоминается. Что касается греческих типиков, влияние на них Никона Черногорца вообще сводится нулю ^{[6, с. 532]}. Тем не менее, Дмитриевский признаёт, что Мансветов занимался данной темой первым, работал без предшественников и специальной литературы по истории возникновения церковного устава ещё не существовало.

В поисках источника русского печатного Типикона А.А. Дмитриевский исследовал открый им в 1885 г. на о. Патмос список Типикона Великой Церкви константинопольской. Также он изучил Святогробский Типикон Сионской церкви, открытый лишь в 1887 г. в списке 1122 г. ^[7] и пришёл к выводу о том, что Типикон Сионской церкви является предшественником Типикона Великой Церкви константинопольской. Анализируя Святогробский Типикон, Дмитриевский говорит лишь об особенностях богослужения, но ничего не сообщает относительно правил о постах в нём. Что касается Типикона Великой Церкви константинопольской, автор упоминает лишь о наличии в нём сведений о Великом посте.

Вслед за А.А. Дмитриевским проблемой источника русского церковного устава занимался протоиерей М.А. Лисицын (1872–1918), который исследовал все списки Типикона патриарха Алексея, написанного для созданного им в Константинополе Богородичного Успенского монастыря. Автор доказал, что данный Типикон является ктиторским, т.е. созданным для конкретного монастыря его учредителем, так как в главе «Об игумене» содержится предписание выбирать игумена непременно из братии своего монастыря, поскольку чужой человек, не привыкший к правилам монастыря св. Алексея, погубит его Устав» ^{[8, с. 354]}. «Таким образом, патр. Алексей со всей решительностью завещал, чтобы будущие игумены его монастыря жили согласно с его Уставом… а не Студийским… и под этим только условием он пророчески обещает, что монастырь будет процветать» ^{[8, с. 355]}.

М.А. Лисицын сравнивает Устав патриарха Алексея со всеми известными греческими и юго-славянскими ктиторскими уставами XI–XVI вв. и делает вывод, что источником для всех списков уставов, именуемых Студийскими, является этот Алексеевский Устав ^{[8, с. 175]}.

«Итак, в свидетельствах летописца и Нестора биографа мы не видим ничего такого, что утверждало бы мысль о введении у нас Студийского Устава… Принимать за нечто достоверное мнение о введении у нас преп. Феодосием Устава Студийского нет никакой возможности и потому, что в литургической науке до сих пор не только неизвестен этот Устав, но нет даже никаких сведений, которые бы давали о нем более или менее полное и всестороннее представление. Добросовестное искание этого Устава бывшим профессором Киевской Академии А.А. Дмитриевским, как он о том сам заявляет… в течение целых 10 лет не привело ни к какому положительному результату. Во всех известнейших библиотеках Востока и Запада не только не сохранилось самого Студийского Устава в полном его виде, но даже какого-нибудь отрывка из него, или даже фрагмента. Ученые описания и каталоги важнейших библиотек Запада также не содержат о нем никаких сведений. Те Студийские Уставы, которые имел в виду в своей диссертации проф. Мансветов… оказались такими же ктиторскими Уставами, как Мамантовский, Евергедитский и др.» ^{[8, c. 353]}.

М.А. Лисицын пишет, что разделение славяно-русских типиконов на Студийские и Иерусалимские впервые было произведено в труде прот. А.В. Горского и К.И. Невоструева «Описание славянских рукописей Московской Синодальной библиотеки» (Москва 1869 г.), после чего эта ошибочная классификация закрепилась в литературе ^{[8, c. IV введения]}.

В работе М.А. Лисицына приведено расписание пищи на весь год из Алексеевского Устава ^{[8, с. 256]} со следующим выводом: о питании во время поста Св. Апостолов в этом Уставе нет никакого упоминания, имеются лишь подробные указания относительно еды в Филиппов (Рождественский) пост [выделено мной, – Е.С.]. «Хотя в Алексеевском Уставе не дозволено есть сыр и яйца… но этот пост не носит, однако, строгого характера. В праздники, субботы и недели [воскресенья, – Е.С.], по Алексеевскому Уставу, полагается Филипповым постом вкушать пищу, как и до поста, два раза в день, и испивать днем по три чаши вина, а вечером по две… В будние же дни ели один раз в день после окончания вечерни… есть рыбу по субботам и праздникам Алексеевский Устав предлагает на усмотрение настоятеля и во всяком случае не запрещает [выделено мной, – Е.С.]» ^{[8, с. 257]}. Ни о каких других постах из этого Устава М.А. Лисицын не упоминает.

Выводы автора о том, какой же памятник является источником современного русского Устава, противоречивы. Во введении Лисицын утверждает, что с самого начала принятия христианства на Руси использовался Типикон Великой Церкви константинопольской, а параллельно с ним (сначала в монастырях, а впоследствии и в приходских церквях) до XIV в. действовал ктиторский Типикон патриарха Алексея. При этом Типикон Великой Церкви константинопольской действовал «не только в период до появления у нас монашеского Типикона константинопольского патриарха Алексея, но и после этого времени почти до XVII в.» ^{[8, с. VII]}. Как пишет Лисицын, это положение было высказано ещё А.А. Дмитриевским в его очерке «Чин пещного действа», но в самых общих чертах, без фактического обоснования.

В заключении автор делает другие выводы. В X–XIV вв. в Русской Церкви существовало два устава. Сначала это был Типикон Великой Церкви константинопольской, а со времени преподобного Феодосия стал использоваться ещё и Алексеевский, который является ктиторским. Существовали эти уставы одновременно, не вытесняя друг друга: Устав Великой Церкви использовался в кафедрально-епископских и приходских церквах, Алексеевский же в монастырях. «Но, благодаря разного рода историческим обстоятельствам [каким именно, автор не сообщает, – Е.С.], первый Устав начал мало по малу терять свое влияние на богослужение приходских церквей, которые к концу описываемого времени тоже стали руководствоваться сначала Алексеевским Уставом, а потом и Иерусалимским Типиконом, заменившим собою в конце концов Устав Великой Церкви и в кафедрально-епископских церквах» ^{[8, с. 356]}. Таким образом, во введении утверждается, что Устав Великой Церкви константинопольской действовал на Руси почти до XVII в. и вытеснил ктиторский Алексеевский Устав, а в заключении, напротив, что Устав Великой церкви потерял своё влияние, потеснённый Уставом патриарха Алексея, а затем и Иерусалимским Типиконом. В свою очередь, профессор Московской духовной академии Е.Е. Голубинский (1834–1912) полагал, что Студийский и Иерусалимский устав – это два варианта одного и того же устава ^[9].

Помимо изучения особенностей и преемственности письменных уставов предпринимались и исследования, посвящённые непосредственно истории постов. Прежде всего это работа ^[4] И.Д. Мансветова, а также труды ^[10],[11] профессора Киевской духовной академии М.Н. Скабаллановича (1871–1931). В меньшей степени тема постов затрагивается у Е.Е. Голубинского ^[9]. Рассмотрим выводы этих исследователей относительно происхождения каждого из существующих ныне православных постов, закреплённых первопечатным Типиконом 1610 г.:

- Великого поста (св. Четыредесятницы): 48 дней перед Пасхой, в зависимости от дня Пасхи, который меняется каждый год. Может начинаться в период со 2 (15) февраля по 8 (21) марта включительно и, соответственно, заканчивается в период с 21 марта (3 апреля) по 24 апреля (7 мая). Таким образом, период с 8 (21) марта по 21 марта (3 апреля) всегда приходится на Великий пост;

- Петрова поста (Св. Апостолов): в зависимости от даты Пасхи, этот пост может продолжаться от 8 до 42 дней. Проводится с 57-го дня после Пасхи до 29 июня (12 июля), т.е. дня Петра и Павла;

- Успенского поста (Пресвятой Богородицы): с 1 (14) по 14 (27) августа;

- Рождественского (Филиппова) поста: с 15 (28) ноября по 24 декабря (6 января);

- круглогодичных постов по понедельникам, средам и пятницам.

Ранние посты: «середы и пятка» и Великий пост

Происхождению Великого поста посвящена работа ^[10] М.Н. Скабаллановича. Как замечает автор, христианские посты представляют собой совершенно новое явление по сравнению с постами иудейскими. Последние состоят в полном отказе от еды в течение дня, христианские же посты заключаются в ограничениях на определённые виды пищи, а полный отказ от еды христиане заменяют «сухоядением» (употреблением термически не обработанной пищи).

Наиболее ранним из известных памятников христианской мысли, относимых к к. I – н. II в. н.э., считается книга «Учение Господа через двенадцать апостолов язычникам», сокращённо «Дидахе». Как сообщает Скабалланович, книга эта была открыта только в 1875 г. в рукописи, относимой к XI в. В «Учении» имеется прямое предписание поститься в среду и пятницу – так, чтобы эти посты не совпадали с «постами лицемеров», т.е. фарисеев, постившихся в понедельник и четверг. Однодневные посты по средам проводятся в память о дне предательства Христа Иудой, а посты по пятницам объясняются тем, что именно в этот день Христос был распят на кресте. Тем не менее, о Четыредесятнице (Великом посте) в «Учении апостолов» не упоминается.

М.Н. Скабалланович пишет, что первые христиане постились только в сам день Пасхи. Продолжительность поста была 40 часов днём и 40 часов ночью, то есть 3,3 суток. ^{[11, часть 4]}. Автор указывает [здесь и далее см. 10], что самым ранним свидетельством об этом сорокачасовом посте является послание св. Иринея Лионского (ум. в 202 г.) к папе Виктору (189–198 г.).

Согласно Скабаллановичу, упоминания о сорокадневном посте накануне Пасхи появляются лишь у авторов IV в. М.Н. Скабалланович замечает, что современный ему Великий пост, хотя и называется по-прежнему Четыредесятницей, продолжается не 40 дней, а 48, поскольку Страстная неделя, следующая после 40-дневного поста, рассматривается в качестве самостоятельного поста. Автор делает из этого следующий вывод: если ранее пост перед Пасхой составлял в общей сложности 40 дней, значит, в нынешнюю первую седмицу поста не постились.

Описывая источники о постах, Скабалланович упоминает славянский Типикон 1553 г., согласно которому в субботу и воскресенье первой седмицы Великого поста все иноки и миряне вкушают масло и вино, а миряне едят в первую неделю рыбу, что категорически расходится с печатным Уставом, устанавливающим наиболее жёсткие правила поста именно для первой его недели.

На Западе, пишет Скабалланович, свидетельства о Четыредесятнице начинаются позднее, чем на Востоке, и там практика постов не утвердилась. В католической церкви и ныне молоко и яйца считаются постными продуктами. Такая же практика была принята в Армянской церкви. Категорически запрещалось католикам в пост только мясо, но существовала оговорка относительно того, что священник может и дать разрешение на мясо, и в Руане, Бурже и других городах построены огромные колокольни на суммы, собранные с разрешений есть мясо в Великий пост.

И.Д. Мансветов ^[4] констатирует, что в первые 4 века общеизвестными были лишь предпасхальный пост (1 неделя или даже несколько дней, затем 6 или 7 недель), а также посты в среду и пятницу каждой недели, которые назывались «дни стояний». (Согласно М.Н. Скабаллановичу, среда и пятница назывались «днями стояний» уже во времена Тертуллиана (ок. 160 – после 220 гг.)).

В следующие четыре века, пишет Мансветов, встречаются упоминания о неких трёх годовых постах, затем о четырёх, но чаще всего упоминается пост св. Четыредесятницы (Великий пост перед Пасхой). Что касается уставов, регламентирующих посты, самые ранние записи такого рода датируются IX-X вв., и только тогда, ко времени появления письменных уставов, установилась продолжительность Великого поста.

М.Н. Скабалланович, как и Д.И. Мансветов, показывает, что пост накануне Пасхи соблюдался разное количество дней, а где-то о нём даже не знали. При этом он высказывает точку зрения, что увеличение количества дней поста – это следствие подвижнической деятельности отшельников: наблюдая за тем, как пост совершает с душой чудеса, церковь решила использовать его как средство духовного воспитания.

Скабалланович утверждает: в Православной Церкви нет отдельных уставов для монахов и мирян. Если в какой-либо день правила проведения поста для монахов и мирян различаются, делается соответствующая оговорка в едином уставе.

Поздние посты: Св. Апостолов, Рождественский и Успенский

Что касается прочих трёх постов, пишет Мансветов, они появились уже в эпоху первых письменных уставов, и их появление связано с обычаями монашескими. Ранее других становится известным пост после Пятидесятницы (т.е. Петров пост, или пост св. Апостолов). Почти одновременно с ним возникает Рождественский пост. Последним появляется пост Успенский. С поздним возникновением Успенского поста согласен и М.Н. Скабалланович ^[11].

И.Д. Мансветов приводит сочинения средневековых авторов, которые передают мнение своих современников о том, что ни Спаситель, ни апостолы постов не учреждали. Таково, например, «Слово», приписываемое Анастасию Синаиту (предположительно XI-XII в.), направленное против мнения, разделяемого даже высшими церковными иерархами относительно того, что апостолами учреждён один лишь пост перед Пасхой, а посты Рождественский и Св. Апостолов изобретены монахами, не имеют определенной продолжительности и соблюдать их не обязательно.

Антиохийский патриарх Феодор Вальсамон (ок. 1140 – после 1199), отвечая на вопросы верующих, какие посты им следует соблюдать и как именно это следует делать, пишет, что соборные постановления говорят только о постах Четыредесятницы, а также среды и пятницы, а о прочих не упоминают.

Сведения о посте Св. Апостолов и о Рождественском посте, пишет Мансветов, имеются в Студийском и Иерусалимском уставах. Тем не менее, подробно в них речь идёт только о Великом посте. Успенского же поста в уставах тогда ещё не было. Из славянских уставов о нем упоминают самые ранние синодальные списки иерусалимской отрасли ХIV–XV вв., откуда эти сведения перешли в уже печатный Типикон.

Е.Е. Голубинский пишет ^[9], что, по сообщению Феодора Вальсамона (к. XII – н. XIII в.), некоторые из мирян соблюдали два поста – Рождественский и Петровский, продолжая каждый из них по четыре дня, а о посте Успенском не хотели и слышать. Первым источником, сообщающим о Петровском посте на Руси, является «Устав белеческий», написанный митрополитом Киевским Георгием (вт. пол. XI в.) ^{[9, с. 463]}.Тем не менее,как пишет А.В. Карташёв (1875–1960) ^{[12, раздел «Церковные законы»]}, «Устав белеческий» был приписан Голубинским митрополиту Георгию необоснованно, поэтому время написания его неизвестно.

Правда, сам же Голубинский оговаривается: «Но другое находим в Студийском уставе патр. Алексея, который введен был у нас преп. Феодосием Печерским именно в правление митрополита Георгия… В Уставе говорится только о посте св. Филиппа и ничего не говорится о постах Петровском и Успенском»^{[9, с. 464]}.

Е.Е. Голубинский утверждает: Великий пост и еженедельные посты в среду и пятницу были введены законодательным путём. Остальные посты – Рождественский, Успенский и Петровский – утвердились в церкви путем обычая, причём во весь домонгольский период «одни соблюдали их, другие не соблюдали… одни соблюдали их все три, другие не все; в отношении к продолжению одни соблюдали их так, как ныне, другие сокращали до двенадцати дней, до шести, до четырех и даже до одного» ^{[9, с. 462]}. Также Голубинский указывает на то, что «у нас в России некоторые правила относительно поста «середы и пятка» предписал митр. Георгий в своем Уставе белеческом» ^{[9, с. 466]}.

И.Д. Мансветов ^[4] приводит многочисленные примеры того, что продолжительность постов в разных регионах значительно различалась. Например, Вальсамон свидетельствует, что в его время в Константинополе были люди, которые не признавали никаких постов, кроме Великого, как не имеющих оснований. Некоторые постились только 4 дня перед большими праздниками, но большая часть константинопольцев и все монахи постились 40 дней в Петров пост. Сам же Вальсамон признавал сорокадневную продолжительность и Петрова, и Рождественского поста, но допускал и пост не менее семи дней и для мирян, и для монахов.

А.А. Дмитриевский также пишет ^[7], что никаких официальных принудительных распоряжений со стороны высшей духовной власти относительно постов не было, и в одном и том же городе ктиторы (создатели храмов и монастырей) издавали уставы с разными правилами.

Регламентация количества и времени трапез. Посты по понедельникам

В к. XIII – н. XIV в., пишет Мансветов ^[4], у нас держался в полной силе устав Студийский, имеющий следующую особенность. В будние дни малых постов (т.е. с понедельника по пятницу Рождественского, Петрова и Успенского постов) трапеза полагается только однажды, причём в 9 часов (по-современному в 15-00, т.к. началом дня тогда считали 6-00). Эта единственная трапеза должна состоять из двух блюд: одно из зелени с маслом, другое из сочива (разновидности каши) без масла и двух чаш вина. В Великий пост едят тоже один раз в день, но правила, что именно есть, для каждой недели свои.

Следующий этап в развитии постов представляют Уставы Афонские (Святогорские). По строгости они стоят между Студийскими и Иерусалимскими. Например, постным днём объявляется понедельник, что, как замечает Мансветов, странно, поскольку разделять с евреями их посты запрещает 70-е апостольское правило. Автор констатирует, что объяснений, откуда взялся пост по понедельникам, в источниках не встречается, отмечая, что византийские и русские книжники обычно проявляли в этом отношении большую пытливость. В Студийских уставах пост понедельника не упоминается, а в Иерусалимских он уже приравнивается к среде и пятнице.

В свою очередь, Скабалланович считает, что Иерусалимский устав, по образцу которого, по его мнению, создан наш церковный устав, сформировался приблизительно к XIV веку ^[11].

Исследование проблемы постов после революции 1917 г.

Как можно сделать вывод из очерка Ю.И. Рубана ^[1], даже в 1920-х гг. внимание будущих священников к литургике как к научной дисциплине старались не привлекать, вероятно, из опасения, что подобные исследования будут использованы в атеистической пропаганде. Во всяком случае, исследований о постах, написанных в советский период, нам неизвестно. В атеистической литературе история возникновения постов обходится молчанием. Возможно, это объясняется тем, что аскетический уклад жизни русского крестьянства советское правительство вполне устраивал.

После Перестройки исследования о постах появляются снова. В работах Т.А. Ворониной ^[13],[14], Л.А. Ивашко с соавт. ^[15], В.А. Веременко ^[16] описывается практика соблюдения постов с X по XX в. Г.И. Кабакова ^[17] исследовала пищевые табу, существовавшие на Руси в качестве местных обычаев, дала общую типологию таких запретов и выявила их связь с религиозными запретами, изложенными в Ветхом завете и в решениях Стоглавого собора 1551 г. Работа И.А. Осипова ^[18] посвящена доказыванию того, что телятина на Руси XVII в. греховной пищей не считалась, и все известия о наказаниях, связанных с употреблением этого продукта, исходят исключительно от иностранцев, неверно толковавших ограничения в периоды постов.

В очерке Г.С. Чистякова ^[19] высказано предположение о том, что запрет на рыбу в Великий пост появился лишь в 40-е гг. XVII в., непосредственно перед реформой Никона. В доказательство Г.С. Чистяков приводит фрагменты из дораскольных уставов, согласно которым в Великий пост разрешается употребление морепродуктов и/или рыбы.

Современное состояние вопроса относительно происхождения и дальнейшей судьбы Типикона 1610 г. отражено в работе протоиерея Г. Крылова ^[20].Автор указывает, что источник нашего первопечатного устава до сих пор не известен. По его мнению, автором некоторых глав мог быть сам Логин. По утверждению Г.Л. Крылова, до выпуска печатного Типикона на Руси существовало рукописное «Око церковное», но средний объем рукописного Ока XVI в. в три раза меньше, чем объем Ока (Типикона) 1610 г. С выводом И.Д. Мансветова о том, что в редакции Типикона 1633 г. были исключены главы русского происхождения, Крылов соглашается. Что касается издания Типикона 1633 г., вышедшего по приказу патриарха Филарета, по мнению Крылова, он был перепечатан с «типового» рукописного Устава XVI века. Тем не менее, что это за устав, не сообщается.

Выводы

Самым древним является пост «середы и пятка», в то время какпродолжительность Великого поста, согласно И.Д. Мансветову, установилась уже в IX-X вв., в эпоху письменных уставов.

Если Великий пост и круглогодичные посты по средам и пятницам были введены законодательным путём, то остальные посты утвердились в церкви за счёт местных обычаев. Три «малых поста» были введены только в эпоху письменных уставов в следующей последовательности: пост Св. Апостолов, затем вскоре Рождественский и потом лишь Успенский.

До 1610 г. установить единообразную систему постов церковь не пыталась.

В XIII-XIV вв. в уставах так называемого Студийского типа появляется правило: в будние дни малых постов (Св. Апостолов, Рождественского и Успенского) полагается единственная трапеза не ранее 9 (по-нынешнему 15) часов.

В Афонских уставах появляется пост в понедельник, который переходит в Уставы Иерусалимского типа, сформировавшиеся в XIV в.

М.А. Лисицын считает, что ближайшими предшественниками Типикона 1610 г. были Устав Великой Церкви константинопольской и ктиторский Устав патриарха Алексея. Между тем, как можно сделать вывод из исследования Устава Великой Церкви, выполненного А.А. Дмитриевским, в нём содержатся указания лишь о Великом посте. В Алексеевском же Уставе, исследованном М.А. Лисицыным, имеются предписания лишь относительно питания в Великий и Филиппов (Рождественский) пост. Также автор не упоминает о круглогодичном посте по понедельникам.

И.Д. Мансветов и А.А. Дмитриевский считают, что правила о постах, имеющиеся в Типиконе 1610 г. русского, а не греческого происхождения. Это мнение разделяется и современными исследователями, например, Г.Л. Крыловым. При этом источник правил о постах, изложенных в Типиконе 1610 г., до сих пор неизвестен.

Согласно И.Д. Мансветову, правила проведения Успенского поста уточнялись вплоть до 1682 г.

Остаётся неизвестным, почему Типикон 1610 г. был в 1633 г. сожжён, но в 1641 г. с незначительными изменениями переиздан и, после справы по греческим книгам, произведённой в 1682 г. в соответствии с реформой Никона, остался практически в неизменном виде до настоящего времени.

Авторами научных работ по истории церковного устава являлись профессора духовных академий и/или лица с духовным саном, профессиональная этика которых не позволяла рассматривать религиозные нормы как нечто производное от «внешней истории», т.е. социально-экономических отношений. В связи с этим, вопрос о причинах появления системы православных постов, причём именно в том виде, в котором они окончательно сформировались в XVII в., остаётся открытым.

Гипотеза об установлении православных постов для сдерживания миграций

Наша гипотеза состоит в том, что система из четырёх православных постов была создана для предотвращения нежелательных миграций. Сделано это было в следующих целях:

1. Воспрепятствовать свободному передвижению повстанческих отрядов и разбойничьих шаек.

2. Создать помехи для крестьянских переходов (т.е. в целях закрепощения).

3. Создать препятствия для самостоятельной продажи

Другие сайты издательства: Официальный сайт издательства NotaBene / Aurora Group s.r.o.

Перепечатка материалов допускается только в некоммерческих целях со ссылкой на оригинал публикации. Охраняется законами Российской Федерации. Любые нарушения закона преследуются в судебном порядке. © ООО "НБ-Медиа"